Последнее время некоторые СМИ а также блогеры писали о чеканном панно Магаданского аэровокзала, которое с детства знакомо многим жителям региона. Недавно открылось новое здание аэровокзала, и местные жители выступили за перенос чеканки на новое место. Вот как отреагировал губернатор Магаданской области Сергей Носов:
«Создавая новое, нужно бережно относиться к истории. В феврале начнутся работы по переносу чеканного панно с картой Советского Союза и основными достижениями тружеников Крайнего Севера из старого терминала в новый аэровокзальный комплекс. Его разместят за стойками регистрации, чтобы все пассажиры могли видеть уникальную работу мастеров».
Но во всех этих сообщениях никто так и не вспомни — кто же те самые мастера, создавшие эту «уникальную работу».
Вот что рассказал Вадим Горбатов об этой своей работе:
— Это было давно, лет пятьдесят назад. Мой друг и однокурсник по Строгановке – Юлий Бобыль, работавший в области монументального искусства, предложил мне принять участие в работе над оформлением интерьеров, строящегося тогда в Магадане аэровокзала. Сам Юлий вместе с женой Людой Литвиновой должны были выполнить основную работу, огромные мозаики в интерьерах здания, а я должен был сделать два декоративных панно, показывающих маршруты Аэрофлота на карте Союза и на карте Колымского края. По замыслу авторов проекта эти панно должны были быть выполнены из металла. Это могла быть чеканка, ковка, сварка, в общем, что-то металлическое. Я любил чеканку и еще в Строгановке много занимался ею. Но к началу работы над проектом я увлекся новой техникой, которую сам и придумал. Дома у нас было много тонких листов алюминия, которые использовались для ротапринтной печати. (Это малотиражная печать в основе которой перенос текста с алюминиевых листов на бумагу). Если на таком листе с одной стороны выдавливаешь – ручкой или деревянным давильником рисунок, то фольга проминается, и на другой стороне образуется выпуклое изображение. И если вот так выдавливать несколько раз, то высота рельефа растет. Для еще большего объема, можно пройтись по рисунку с лицевой стороны, осаживая металл в обратную сторону. В результате получалось объемное изображение на алюминиевом листе. А для того что бы оно было прочным с обратной стороны весь этот выдавленный рельеф заливался эпоксидной смолой и аккуратно приклеивался к жесткой основе. Пока эпоксидка не затвердела можно дорабатывать рельеф с лицевой стороны, уточняя и делая более тонкие графические вещи. Получалось интересно, но блеск алюминия мешал восприятию. Традиционные способы тонировки металлов здесь не подходили, и я тонировал концентрированной тушью. Когда тушь высыхала, протирал поверхность, так чтобы черное оставалось в углублениях. И все это затем покрывалось лаком в несколько слоев. Изображение становилось объемным и графичным. Вот такая у меня была технология, отработанная к тому моменту, и было немало готовых работ, выполненных в этой технике. Расположение панно в проходе не предполагало механических нагрузок на него, и технология, как мне казалось, должна была обеспечить сохранность.
Мы начали работу летом, по всей видимости, это был 1973 год. Сначала я как рабочий помогал делать мозаику (потому что мозаика была основным объектом), дробил стекло в вальцах, просеивал через сита и выполнял много другой работы. Еще зимой я вместе с Юлием пробовал делать эскизы к мозаике. Но я, как обычно, рисовал реалистично, а мозаика вещь декоративная, во многом абстрактная, связанная с самой архитектурой здания, и мой натурализм здесь плохо работал. И мы в итоге от моих эскизов отказались.
Вот так все лето мы делали мозаику, а осенью и зимой я взялся за панно. Их было два: схемы авиалиний на карте Союза и на карте Колымского края. Но просто делать схемы авиалиний, как предполагалось проектом, мне было неинтересно. Мне хотелось на металле показать не только пункты назначения, куда летали самолёты, но главное природу тех мест: сопки, тайгу, море, птиц, зверей, охотников, рыбаков, оленеводов и саму технику: всякие авиационно-динамические вещи с самолетами, вертолетами, вездеходами.
Объем работ был большой, и я пригласил своего друга по Строгановке Бориса Воронова помочь мне с этой работой. Он в то время был главным художником Курчатовского института. Я делал всю природу, людей зверей и часть техники, а Борька в основном надписи, здания и технику… Всю работу выполняли в Москве, дома у Бори, так чтобы на месте в Магадане осталось бы только смонтировать панно. Кстати, во многих местах на панно есть латунные штифты, обозначающие точки аэропортов (их Борька на заводе точил), вот на них должны были натягиваться струны – маршруты полетов. Сейчас на фото этих струн я не видел, и если честно, даже не помню, смонтировал я их тогда или нет…
Когда закончили работу в Москве, я уже один, без Борьки, полетел ее монтировать. Кажется, это была зима с 73 на 74 год. Жил в профилактории для пилотов. Для того чтобы смонтировать чеканку нужно было укрепить на стене деревянный каркас, на который потом крепились все части панно. Мне дали «стрелка» с пистолетом. Он стрелял, и часто получалось, что или рейка разлеталась, или дюбель не до конца входил в бетон… Он бабахал в дыму, а я зажимал уши. В общем, пристреляли мы решетку, я собрал панно и закрепил эти латунные штуковины для струн-маршрутов… Помню, что когда закончил работу еще неделю не мог улететь в Москву. Началась пурга.
Смотрел недавно в интернете видео про это панно… Эх, все-таки стерлась тушь в некоторых местах. Наверное, протирают чем-нибудь… Думаю, можно было бы лак снять и опять тушью затонировать…
Сколько же времени прошло… Больше половины века! Сколько всего поменялось и ушло навсегда… Нет Советского Союза, карту которого мы видим на панно, не осталось почти никого из моих друзей, с кем я тогда работал, нет тех самолётов, машин и вездеходов, а вот такая, казалось бы, бесполезная в практическом плане вещь, все еще жива и что удивительно — радует людей.
***
Вспомнился еще один любопытный случай, когда работы только начинались, и я помогал делать мозаику…Стекло, с которым мы работали, имело насыщенные цвета – желтый, красный, зеленый, а нейтральных сероватых оттенков почти не было. И мы ездили на речки, где на отмелях собирали гальку нужных нам оттенков. Один раз поехали на речку рядом с поселком… не помню, кажется, он назывался «Палатка» … Туда нас забросили на машине, мы набрали камней нужных нам оттенков. Но машина, которая должна была нас забрать, не приехала. Кажется, про нас просто забыли. А там было километров пятьдесят. Решили, что пойдем пешком, а там кто-нибудь подбросит. Машины проезжали очень редко, никто не останавливался… Лето. Шагаем, разговоры разговариваем. Трасса по сопкам бежит, где-то повыше, где-то пониже, и вдруг, видим вдали на горизонте тоже группа людей. Идут нам навстречу. У нас всякие шутки — предположения… Подходим ближе, и что-то чувствуется необычное, неестественное в этих людях. Масштаб непонятен, деревья далеко, сопки на горизонте. Еще сблизились и видим — это карлики! Человек пять-семь. Когда мы подошли, они вдруг с гиканьем, с какими-то ужимками и свистом, вскочили друг на друга и образовали великолепную пирамиду! А крайние – отставили в стороны свои ручки-ножки, как на Красной площади на парадах физкультурников перед мавзолеем вождя пролетариата. Это они нас так приветствовали! Разговорились. Мы художники, о которых позабыли, и они, от какой-то филармонии. Про них, получается, тоже забыли. Где-то они бродили, давали концерты, спектакли ставили, показывали спортивные номера. Побеседовали, пообщались, и каждый пошел своею дорогой, мы на юг в сторону Магадана, а они на север по Колымской трассе. Через какое-то время одна машина все же тормознула около нас, но места в ней было мало. Поместились только я и Люся, как самые мелкие. Вернувшись, я должен был напомнить, что про нас забыли, и что шагать нам еще километров пятьдесят. Приехал, пошел в диспетчерскую и начал качать права громко, нахраписто, в начальственном тоне, совершенно мне несвойственном:
— Как так! Туда отправили и бросили, забыли! Машины нет! Пятьдесят километров пешком нужно идти?! Я сейчас иду к Погорелову – а Погорелов там был начальник всего…
Уставшая женщина подняла на меня глаза:
— Вот если бы вы не стали пугать меня Погореловым, я бы сразу послала машину, а так выметайся отсюда.
Вот так получается — когда ведешь себя неестественно, не понимаешь ни обстановки, ни людей. Нормальный человек сначала бы договорился, сделал дело, а уж потом, начал бы ругаться. Но, тем не менее, машину она послала. И через какое-то время привезли всех наших.
Записал Андрей Горбатов
Фото: Илья Ковякин ( https://goblinid.livejournal.com/142811.html)
Удивительно подробный рассказ о чеканном панно, написанный местным жителем еще в 2015 году.
Видео о панно (начиная с 7 минуты).
О переносе чеканного панно в новое здание аэропорта.
