У МАСТЕРА ЮБИЛЕЙ
Олег Малов
Сегодня каждый, кто хоть как-то интересуется охотой и дикой природой хорошо знает имя этого художника. Творчество Вадима Горбатова хорошо известно специалистам и в нашей стране и за рубежом. Но главное — он приобрел широкую известность среди простых людей, любящих свой край, землю, на которой они живут, и все, что ее населяет. Каждая картина художника – это часть их жизни, это родные леса и поля с известными с детства запахами и волнующими ощущениями. И здесь не нужно ничего объяснять, прибегая к непонятным изыскам искусствоведов, знающих, как раскрывать якобы подспудное мышление автора. Все просто и понятно. Именно это и важно в творчестве художника. Он – художник природы, он часть – ее самой. Существование вне ее и без нее теряет смысл. Все остальное – лишь бессмысленная суета. И это близко людям, мыслящим также как он, чувствующим такое же отношение к своей земле и Отчизне. И как оказывается, таких людей большинство, независимо от их социального или материального положения. Вадим Горбатов сегодня является поистине народным художником.
Талант – чудо, посланное свыше. Большая удача, если человек с детства, идя по жизни, не растеряет заложенных в него крупиц дарования. Сколько детей берется за карандаш или краски, но сохраняют дар, постоянно удивляться увиденному, лишь единицы. Вот это-то и называется Дар Божий. Вадим Алексеевич рисовал с детства, сколько себя помнит. Делал это всегда и везде. Детство пришлось на военное лихолетье. Негде было взять карандаши и краски, и мальчик рисовал всем, что попадало под руку: углем, мелком, соком растений, цветов и ягод. Но основное, что его заставляло тянуться к листу бумаги – способность удивляться увиденному и желание познать его. И сейчас он может вдохновенно рассказывать, как устроены крыло кречета или как работает хватательный механизм лап.
Любовь к животным явилась неожиданно и, как потрясение, осталась на всю жизнь. Когда-то в детстве, в военные годы семья жила в эвакуации. Но жизнь шла и в канун нового года в детском саду для малышей устроили новогодний праздник. За неимением иных украшений, помещение украсили тем, что подвернулось под руку. А этим оказались чучела птиц и животных из соседней школы. Для ребенка это явилось откровением. Он был околдован этими созданиями, удивительными и прекрасными, хотя они и были неподвижны. Всю жизнь с тех пор он несет в сердце восхищение всем живым в дикой природе. Может та далекая елка, явилась особым событием, посланным свыше, чтобы пробудить талант художника и помочь понять свое призвание. Во всяком случае уже в 6 лет на вопросы взрослых – «Кем ты хочешь быть, когда вырастешь?», — мальчик уверенно отвечал – «Художником, который зверей рисует». Закончилась война, вернулся с фронта отец, семья возвратилась в Подмосковье. Время было трудное, голодное. Выживали в основном за счет огорода и домашней живности. Родители видели, что Вадим любит рисовать и поощряли его в этом увлечении, стараясь по возможности освободить от работ по хозяйству. Отец выискивал в книгах рецепты грунтов, делал подрамники, грунтовал холсты и даже сделал из реек и фанеры этюдник. Но жилось бедно, и рисовать приходилось всем, что удавалось раздобыть. Вадим Алексеевич помнит, что тогда он часто рисовал малярными красками, разведенными керосином. Родители решили показать работы пацана в Москве и отдать его в художественную студию. Для этого собрали его работы и отправились в столицу. Посещение этой студии произвело сильное впечатление на Вадима: он увидел большие картины в рамах, развешанные по стенам. В мастерской — настоящие краски, кисти, мольберты и холсты на подрамниках. А вот родителей поездка огорчила. Преподаватель просмотрел рисунки мальчика, где были изображены собаки, куры, поросята и прочая домашняя живность, перелистал самодельные альбомы с зарисовками лошадей и коров. Не произвели на него впечатление и фантазии на тему рисунков к «Жизни животных» Брэма, где свирепые тигры сражались с могучими питонами. Не увидев среди работ мальчика гипсовых голов, натюрмортов с кувшинами и акварелей «по мокрому» он посоветовал удрученным родителям не тратить зря времени, поскольку художника из ребенка не получится.
Как хорошо, что такое заключение никоим образом не отразилось на настроении Вадима. Он как рисовал птиц и зверей, так и продолжал этим самозабвенно заниматься, пропадая в лесах и полях. И когда Вадим учился уже в 7 классе, опять решили собрать работы и показать их в художественной школе. И, о чудо, его допустили к экзаменам. Экзамены были сданы на отлично и мальчик был зачислен в знаменитую МСХШ при Институте им. Сурикова. Наступило замечательное время – занятия живописью, рисунком, «Третьяковка» — через дорогу, друзья – товарищи, увлеченные любимым делом. Но приходилось нелегко. Нужно было вставать очень рано, чтобы, отшагав три километра, часто в дождь или же мороз и пургу, успеть на поезд. Потом еще час нужно было томиться в переполненном тамбуре электрички, изнывая зимой от холода, а летом от духоты. К счастью через год освободилось место в интернате, а затем и вовсе – событие невероятное по нынешним меркам – Вадима, как ребенка из бедной семьи поставили на государственное питание и обеспечение одеждой. Закончив художественную школу в 1959 году, Вадим подает документы в Суриковский институт. Все шло хорошо, остался последний экзамен и тут случилось непредвиденное – кто-то доложил в экзаменационную комиссию, что Горбатов в перерыве подправлял рисунок девушке однокласснице. Оба получили по двойке и оказались за дверью. Пришлось поступать в Московское высшее художественное промышленное училище (бывшее Строгановское). Профессиональная специализация – дизайн. Тогда это было только-только входящее в жизнь новое перспективное художественное направление. Вадим увлекся этими новыми идеями, с отличием защитил диплом, а позже и кандидатскую диссертацию. Какое-то время работал в промышленности, вел курсы по технической эстетике в Бауманском институте, а потом долгие годы работал художником-постановщиком на Центральном телевидении. Все вроде шло хорошо – Вадим Алексеевич – руководитель объединения, главный художник информационных передач, он тарифицирован на высшую категорию художника-постановщика. Но все меньше и меньше интереса и удовлетворения от работы, и все яснее осознание, что это не его дело, что нужно уходить. И он вновь возвращается к тому, что любил с детства – вновь рисует животных. Какое-то время удается совмещать эти два занятия, но затем все-таки приходится уйти с телевидения, уйти в никуда, без гарантированной зарплаты, оплачиваемого отпуска и больничного листа. Это был рискованный шаг – Вадим не был членом Союза художников или Горкома графиков, организаций, которые давали хоть какой-то социальной статус. Работать было негде, семья жила в коммуналке, о мастерской не было и речи. И все же сомнений в правильности этого решения не возникло. Жена Наташа без колебаний поддержала мужа, хотя младшему сыну в то время было только три года.
Началась трудная жизнь свободного художника. Все зависело от него самого, но теперь не было никаких служебных обязанностей. Все что ему удалось достигнуть в дальнейшем было результатом упорства и редкой преданности делу. При любой возможности он отправлялся в поездки и экспедиции с охотниками, учеными и путешественниками, лишь бы быть ближе к природе, видеть и рисовать животных в естественной обстановке. Эта потребность скрупулезного познания всего, что связано с тематикой его работ, в художнике неистребима. Она живет в нем и сейчас. Поэтому Вадим Алексеевич в повадках животных разбирается не хуже маститого биолога, а может и лучше. К этому еще добавляется поистине детское восхищение всем живым: ползающим, бегающим и летающим. А хищные птицы – предмет его особой любви. Сегодня, без сомнения, он признан во всем мире одним из лучших художников именно хищных птиц.
Вадиму Алексеевичу Горбатову исполнилось 70. Он – признанный мастер живописи. Художник многое сделал: оформил десятки книг в России и за рубежом. Его станковые картины находятся в многих музеях и украшают частные коллекции. Художником многое сделано для становления журналов «Природа и охота», «Охотничьи собаки», «Российской охотничьей газеты» и других периодических изданий. Он всегда оставался другом нашей редакции, был готов помочь нам советом и делом. Вадим Алексеевич является членом Союза художников России, он также избран членом различных международных организаций и фондов художников анималистов. В 2008 году вышел из печати его прекрасный альбом, ставший по решению «Ассоциации Российских Книгоиздателей» книгой года в России в номинации «Альбомы по искусству». В настоящее время он заканчивает серию станковых работ по соколам балобанам и работает над следующей книгой, посвященной миру животных различных уголков нашей планеты.
Но при всем этом, Вадима Горбатова совершенно не волнуют какие-либо награды, должности или звания. Он удивляет своим равнодушием к материальным благам и скромностью в быту. Вадим Горбатов живет в своем мире. Это мир искусства и дикой природе. Без них он не смог бы существовать. Человек этот удивительный, он совсем не вписывается в сегодняшнюю схему рациональной и прагматичной жизни. Все, кто встречался с ним, отмечают, что он открыт, прост в общении, приветлив, доброжелателен и чужд чинопочитанию.
Художник сумел сохранить чувство восхищения миром животных и детскую тягу к познанию. Вадим часами может слушать рассказы егерей и биологов о повадках птиц и зверей. Даже в городе он замечает то, что не привлекает к себе внимание людской толпы: как прячутся в мороз мелкие птицы в кустах у автобусной остановки, как вороны охотятся на уличных голубей, как в вечернем небе над шумной московской улицей пролетает токующий вальдшнеп. А, в путешествиях, в тайге, тундре или пустыне, художник буквально растворяется в окружающей природе. Не замечая жары, холода и комаров, укрывшись от ветра и дождя полиэтиленовой пленкой, он рисует пока хватает света и сил.
Вадим Алексеевич является представителем русской классической школы живописи, а в искусстве анималистики он, без сомнения, является едва ли не лучшим художником, которым может гордиться наша страна.
У Мастера юбилей. Пожелаем ему здоровья и долголетия! И пусть он продолжать радовать всех нас своим искусством.